8249
2
Разные мне приходилось слышать истории, но такой, откровенно скажу, не слыхал. Рассказывал мне ее разведчик Толстов Алексей Никодимович. Вот она вам слово в слово:
Надо вам заметить, что гражданская моя специальность — сторож на городском кладбище. Вот я вижу: вы улыбаетесь! А это я к тому говорю, что к работе разведчика я никакого отношения прежде не имел.
Когда попал я в разведотряд, стал ходить за «языками». Дело это для меня было непривычное, но ничего: привык, наловчился. Первый случай, правда, был не очень удачный. Схватил я немца — он вырвался. Я в него гранатой. Получился из «языка» покойник. Поэтому я вам про другой случай расскажу.
Пошли мы опять за «языком»: я, Плетушкин и Кругликов. Наскочили на здоровенный отряд. Нас трое. Немцев штук двадцать. Действовали мы, в общем, неплохо. Перебили, наверное, половину и поползли, куда было условлено. И тут со мной неполадка вышла: только отполз — долбануло меня чем-то по голове. В глазах стало темно как в могиле. Пока я, как говорится, удивлялся и приводил мысли в порядок, отволокли меня немцы довольно далеко.
Привели на допрос. Ничего, говорю, вы от меня не узнаете, кроме того, что я сам пожелаю сказать. Зовут меня Толстов Алексей Никодимович. По национальности я русский. Родной мой язык — русский. И во рту у меня русский язык, присягу не нарушает. Я знаю, вы меня расстреляете, но и вам не уйти живыми: похоронят вас советские бойцы по первому разряду.
Повели меня на расстрел: обер-лейтенант и пять рядовых. Дошли до опушки леса, суют мне в руки лопату: «Копай!» Дело привычное. Стал рыть могилу. Горка земли растет, а я поглядываю на фрицев: «Эх, думаю, какие «языки» пропадают. Никакой из меня разведчик не вышел». А обер-лейтенант смотрит в яму и торопит: «Шнель, шнель!» Я ему руками показываю: «Не учи, мол, сам знаю».
Рою себе могилу и вдруг слышу: летят. Засуетилась немцы. Попадали носами в землю. Ну, думаю, наши! И вдруг тффффиииюууу..! Как ахнет! По самой опушке. Я пригнулся в могиле, только успел подумать: «Ладную я себе щель выкопал!» — как свистнет! Меня только землей закидало. Могила спасла! Вот получилось правильное взаимодействие наших воздушных сил с отдельным разведчиком в глубоком тылу! Я тем более доволен, что обер-лейтенант оказался потом разговорчивым и дал в штабе очень ценные сведения. Уж я ему устроил вынос! До самых наших окопов тащил на себе. Он даже не пикнул ни разу: молчал, как покойник на панихиде. А в сумке у него карта оказалась. Артиллерия наша через два часа накрыла их огневые точки, как дубовой крышкой... Ну а что касается других пятерых немцев, то могила для них там готова. Глубокая такая, квадратная, в общем, на любителя могила. Толстов рыл! Одним словом, считаю, что это лучшая из всех вырытых мною могил.
Когда попал я в разведотряд, стал ходить за «языками». Дело это для меня было непривычное, но ничего: привык, наловчился. Первый случай, правда, был не очень удачный. Схватил я немца — он вырвался. Я в него гранатой. Получился из «языка» покойник. Поэтому я вам про другой случай расскажу.
Пошли мы опять за «языком»: я, Плетушкин и Кругликов. Наскочили на здоровенный отряд. Нас трое. Немцев штук двадцать. Действовали мы, в общем, неплохо. Перебили, наверное, половину и поползли, куда было условлено. И тут со мной неполадка вышла: только отполз — долбануло меня чем-то по голове. В глазах стало темно как в могиле. Пока я, как говорится, удивлялся и приводил мысли в порядок, отволокли меня немцы довольно далеко.
Привели на допрос. Ничего, говорю, вы от меня не узнаете, кроме того, что я сам пожелаю сказать. Зовут меня Толстов Алексей Никодимович. По национальности я русский. Родной мой язык — русский. И во рту у меня русский язык, присягу не нарушает. Я знаю, вы меня расстреляете, но и вам не уйти живыми: похоронят вас советские бойцы по первому разряду.
Повели меня на расстрел: обер-лейтенант и пять рядовых. Дошли до опушки леса, суют мне в руки лопату: «Копай!» Дело привычное. Стал рыть могилу. Горка земли растет, а я поглядываю на фрицев: «Эх, думаю, какие «языки» пропадают. Никакой из меня разведчик не вышел». А обер-лейтенант смотрит в яму и торопит: «Шнель, шнель!» Я ему руками показываю: «Не учи, мол, сам знаю».
Рою себе могилу и вдруг слышу: летят. Засуетилась немцы. Попадали носами в землю. Ну, думаю, наши! И вдруг тффффиииюууу..! Как ахнет! По самой опушке. Я пригнулся в могиле, только успел подумать: «Ладную я себе щель выкопал!» — как свистнет! Меня только землей закидало. Могила спасла! Вот получилось правильное взаимодействие наших воздушных сил с отдельным разведчиком в глубоком тылу! Я тем более доволен, что обер-лейтенант оказался потом разговорчивым и дал в штабе очень ценные сведения. Уж я ему устроил вынос! До самых наших окопов тащил на себе. Он даже не пикнул ни разу: молчал, как покойник на панихиде. А в сумке у него карта оказалась. Артиллерия наша через два часа накрыла их огневые точки, как дубовой крышкой... Ну а что касается других пятерых немцев, то могила для них там готова. Глубокая такая, квадратная, в общем, на любителя могила. Толстов рыл! Одним словом, считаю, что это лучшая из всех вырытых мною могил.
Ссылки по теме:
- Интересный факты и истории
- 7 интересных и редких фактов из жизни Георгия Жукова
- Уникальные выпуски газет, посвященные историческим событиям
- Неприступная Линия Мажино
- Экскурсия по лагерям реконструкторов Второй мировой войны
Новости партнёров
реклама
