Оленьи батальоны

Как их только не называли: «заполярной кавалерией», «снежными танками» и «рогатыми батальонами». На оленьих упряжках доставляли боеприпасы, оружие, продовольствие, эвакуировали раненых и даже вытаскивали двигатели со сбитых наших самолётов. А оленеводы стали универсальными диверсантами и разведчиками в тылу врага. Они внезапно появлялись из тундры, наводили шороху и так же молниеносно исчезали среди бескрайних просторов.

На северных рубежах сражались тысячи ненецких, мансийских, саамских и коми оленеводов. Между прочим, Карельский фронт, где они воевали, стал тем участком границы, который они так и не смогли перейти.

Обращу внимание на очередную злобную ухмылку провидения, которая сыграла с Гитлером. Операция вермахта, столь тщательно разработанная называлась «Северный олень». Её начали планировать ещё в 1940 году, когда захватили Норвегию и нацелились на Советский Союз.

Отсутствие дорог для обеих сторон было испытанием не для слабонервных. В сентябре 1941 года советское командование нашло гениальный выход из положения – взять на службу местных оленеводов с оленями. На местах получили телеграмму из Обкома:

«Нужно восемь тысяч ездовых оленей по колхозам и совхозам. Нужно 100-120 человек ездовых, хорошо владеющих русским языком, честных и смелых. Готовность – на 10 октября 1941 года».

5 октября 1941 года архангельский обком партии обратился в ЦК ВКП(б) с предложением: использовать на северном участке фронта в качестве транспортных средств ездовых оленей. В Москве эту смелую инициативу поддержали.

20 ноября 1941 года Государственный Комитет обороны одобрил это предложение. Сталин подписал секретное постановление «О проведении мобилизации оленей , оленьих упряжек и ездовых (каюров)  в Коми АССР и Архангельской области». Должны были подготовить: ездовых оленей – 10 тысяч, нарт с упряжью – 2 тысячи, ездовых (каюров) – 1400 чел.

Через два дня началось формирование армейского оленьего транспорта. Мобилизации подлежали люди, олени и собаки (оленегонные лайки). Но возникла проблема, колхозных оленей было мало, поэтому 80% принадлежало частникам, а они каслали в разных частях тундры, у них не было ни радио, ни газет. Краевед Юрий Канев добавляет:

«Но, даже плохо представляя себе масштаб фашистской угрозы, ненцы не просто отдавали большую часть своего стада, но и сами уходили добровольцами на фронт».

Нижняя Пёша, где был сборный пункт, до Архангельска было более 400 километров, и это по прямой. Проходили до 50 километров в сутки. А ведь на улице был ноябрь, как его называют аборигены – Месяц большой темноты. Стояли сильные морозы. Сергей Пасканный, боец 31-й оленно-лыжной бригады:

«У всех нас попримёрзли маскхалаты, полушубки и ватные брюки, все мы ходили как мёрзлые сосульки, голодные и холодные, так как не с чего было разжечь костры, а лыжи, которые мы жгли, их хватало ненадолго».

Добавить сюда, что оленеводы плохо знали русский язык, а командиры вообще ничего не понимали в оленеводстве, то проблема была та ещё. А самое главное, оленям-то на приказы начхать, они просто падали без сил, их укладывали на нарты, а оленеводы шли рядом. Не забываем, что падёж оленя, призванного в Красную Армию по законам военного времени, приравнивался к вредительству, со всеми вытекающими последствиями. Но всё же дошли до Архангельска, а уже оттуда эшелонами отправили в Мурманск.

Сначала немцы даже подумать не могли, что перед ними появилась новая грозная и хитрая сила. Оленеводы не таясь ездили вдоль передовой, близко приближаясь к неприятелю. Однажды Егор Ледков с мощным гортанным воплем погоняя оленей промчался рядом с опорным пунктом. Фашисты не сразу сообразили, что происходит и открыли огонь с опозданием. Но Ледкова уже и след простыл, одна пурга осталась. А красноармейцы засекли огневые точки.

Оленно-лыжные батальона участвовали даже в морском десанте. Упряжки грузили на борт корабля, а для выгрузки накреняли палубу, чтобы олени падали в воду. Кстати, они доплывали до берега быстрее шлюпок. Бойцы на оленях уходили в тыл противника более чем на сто километров. Появлялись и исчезали стремительно и бесшумно. Олень, даже раненый, никогда не издаст громких звуков. Фашисты начали ожесточённую охоту на оленьи упряжки. Николай Антипович Рочев (с. Кипиево), вспоминал:

«Вражеские лётчики с азартом охотились за оленьими упряжками. Увидев свежий след нарты, лётчик обязательно летел по этому следу, догонял упряжку. Если не удавалось бойцу-оленеводу до рассвета добраться до базы, то боец старался использовать для укрытия крутой берег реки, скалу, завести упряжку в лесочек».

Для маскировки оленям шили маскхалаты, нарты и хореи красили в белый цвет.

В октябре 1944 года войска Карельского фронта совместно с силами Северного флота провели наступательную Петсамо-Киркенесскую операцию. Она получила другое название – Десятый удар Сталина. В время кровопролитных боёв «рогатые батальоны» тоже принимали участие. Ко времени освобождения Советского Заполярья из десяти тысяч оленей осталось в живых чуть более тысячи.

После завершения этой операции оставшихся в живых оленей передали в местный Кольский совхоз и только семь оленей вернулись в родную тундру. Дома их больше никогда не запрягали в упряжку.

Но бригада не была расформирована, оленеводы дошли до Праги, где служили до 1947 года, когда её бойцов перевели на Чукотку. Именно отсюда они возвращались по домам после демобилизации.

Подсчитано, что за годы боёв в Заполярье бойцы-оленеводы прошли около 16 тысяч километров, совершив 43 боевых выхода. Участвовали в около сотни разведывательных операциях. С линии фронта на оленьих упряжках было вывезено более 10 тысяч раненых и больных.

На фронт доставили 8 тысяч солдат и офицеров, доставили 17 тысяч тонн боеприпасов, а из тундры эвакуировали 162 самолёта, совершивших вынужденную посадку.